Обитель и наследники
Обитель и наследники
16.04.2019
Около шести лет назад матушка Феодосия (Новгородцева) приехала на север Челябинской области, чтобы начать восстанавливать старинный Покровский храм в селе Булзи, где до революции располагалось подворье Ново-Тихвинского монастыря. Собравшаяся под стенами восстанавливаемого храма женская монашеская община занята не только молитвенным трудом, ремонтными работами да заботами по хозяйственной части – между прочим, силами сестер здесь положено начало морозоустойчивому фруктовому саду, но и делает то, что в будущем тоже должно принести свои плоды: здесь организовали воскресную школу для местных ребят, дают приют сменам детского лагеря «Наследник», принимают ежегодный миссионерский крестный ход. О таких необычных заботах и монашестве, об обретении веры и готовности услышать призыв Бога зашел разговор между необычными собеседниками – школьником и монахиней, возглавляющей общину в Булзи.
Матушка Феодосия, расскажите, как Вы пришли к Богу.
– Мало кто может сказать, как именно он пришел к Богу. Процесс воцерковления, зарождения веры – таинственное, сокровенное явление, не всегда понятное самому человеку. Неожиданно он вдруг чувствует, что уверовал. Мало кто знает, когда Господь вступил в сердце, когда он открыл Себя в твоем сердце.
Могу только предполагать, когда меня посетил Господь. Скорее всего, когда переживала страдания или сопереживала. Работая в миру в пожарной охране, часто выезжала на пожары, в которых гибли люди. Мне приходилось видеть много горя. Узнавала подробности: при каких обстоятельствах произошла трагедия, как погибли. Невозможно было не сопереживать и не спрашивать: «За что?» И я должна была ответить, это не могло пройти мимо моей души. Думаю, стремление найти ответ меня и подвигло.
Потом – смерти родных и близких. Очень сильная «встряска». Потеряла сначала отца, позже похоронила маму, а в детстве я видела, как бабушка умерла… Мне надо было ответить на вопрос: «А для чего мы живем?» Потихоньку поиск ответа приближал меня к вере.
Господь действует очень деликатно, тонко, я бы сказала, ювелирно, человеческую волю не угнетает, себя не навязывает. В Евангелии говорится: «Пришел и тихо стучу в твою дверь. Если ты мне отворишь, войду и буду вечерять с тобой». То есть, буду с тобой совместно трапезничать. И этот тихий стук, слава Богу, я услышала. Не все его слышат. Некоторые слышат, но не открывают – таких людей очень жалко. Это настоящее горе: не познав Бога, встречать свой смертный час, не веруя в то, что встретишься с Господом.
Вы однажды рассказывали, как на монашеское служение Вас подвиг духовный отец. Что в служении вы считаете главным и самым ценным?
– Монашество – это когда человек дает обет Богу. Никто другой, как правило, в этом участие не принимает. Только я и Бог. Конечно, свидетели есть, поручители, как при крещении. Они будут свидетельствовать на Страшном Суде, что завет с Богом был. Но все это очень личное, и когда монаха призывают к общественной деятельности, это, по сути, не имеет никакого отношения к тем обетам, которые он давал. Монахи дают обеты: нестяжания (то есть не держаться за земные блага), безбрачия и послушания. Послушание – от слова «слушать, слышать». Мы постоянно читаем Священное Писание, и все, что сказал Господь, для нас – руководство к действию. Конечно, мы живем по Евангелию. У мирских людей есть трудности в этом плане – их отвлекает мирская жизнь: забота о семье, о детях. А нас не должно ничто отвлекать.
Когда монаха призывают к общественной деятельности, к социальной работе, это отвлекает его от прямых обязанностей. Он не давал обет Богу, что будет содержать детей. Но вот вы приехали, вы дети. А мы вас встретили, приветили вас, о вас заботимся: помогаем, кормим, чтобы вам здесь было хорошо. Это наше служение. То есть надо разделять то, что относится к моей лично монашеской жизни, и то, что мне Господь говорит: «А вот теперь позаботься о детях! Вот Я тебе прислал детей!»
Думаю, самое главное для монаха – слышать Бога и подчиняться тому, что Он именно от тебя требует. Если бы вы приехали, а я закрыла дверь: «Я на молитву, у меня другие задачи», это было бы неправильно, тогда я бы не выполнила того, что мне уготовал Бог. Конечно, стараюсь жить с тем, что мне преподносят. Стремлюсь к одиночеству, к монашеству, к выполнению всех тех обетов, которые дала. Но, в первую очередь, слушаю Бога. Например, не вижу никакого греха в том, что помогу ближнему, когда он нуждается. Более того, думаю, что Господь специально дает мне такую возможность, чтобы мы не возгордились, не тщеславились и не считали себя великими молитвенниками.
Вы сейчас рассказали о встрече монашеской обителью ребят из центра «Наследник». Может, Вы знаете, как отреагировали местные жители на появление в их окрестностях лагеря? Все-таки там бывает порой громкая музыка, шум мероприятий…
– Мнение селян нам известно. Большинство с воодушевлением приняли то, что здесь расположился детский лагерь. Многие приходили, смотрели, им было интересно, дети некоторых селян просились туда: «Можно, мы пойдем, там очень весело! Мы тоже хотим посмотреть, как дети играют!» Со временем сельские ребятишки тоже приобщатся к вашему лагерю, появится общая детская площадка, и вы подружитесь. Селяне благочестиво относятся к вам, и, поверьте, ваша музыка не мешает им нисколько. Мы удачно расположили ваш лагерь: он находится под горой, и вся музыка, весь шум уходят в сторону, где нет ни одного жилого дома. И потом, детские крики, детское веселье никого в жизни еще не раздражало. Мне, наоборот, кажется, очень хорошо, что вы пришли и вдохнули веселую интонацию в жизнь селян.
Около обители не только проводится смена лагеря, но и останавливается миссионерский крестный ход. Как вы относитесь к частому проведению мероприятий рядом с монашеской обителью?
– Первое время проведения крестного хода у вас не было своей площадки, и вы пользовались нашей – мы вас располагали на нашей территории. Для нас это было хлопотно, но один раз в год мы это легко сносили и радовались тому, что крестный ход не минует село Булзи. Здесь проходило архиерейское богослужение, и статус села начал возрождаться.
Мы этому рады. Не хотелось, чтобы село захирело. Раньше здесь было болотисто, гнильем несло, а вы немножко село разбудили: люди стали интересоваться монашеской общиной, вашей деятельностью, детьми, христианами, проходящими здесь крестным ходом. Они понимают, что все это имеет значение, если столько ребятишек ходят в храм, молятся.
У нас же остались в основном люди взрослые, старики, а они забыли давно дорогу в храм. И вы явились для них примером и немножко обличением: их предки строили этот храм, а они не ходят. Вы этот храм не строили, но поддерживаете его, молитесь в нем.
Так обычно бывает: стоит немножко потерпеть, и Господь устраивает так, как нужно. Мы надеемся, что благодаря вашим трудам эта местность преобразится. У нас-то силенок не так много, а вы – вон какая мощь! Поэтому рассчитываем на ваши силы, на ваше желание преобразить облик села. Думаю, красоту наведете вы. Мы будем потихоньку молиться, а вы ‑ обустраивать, озеленять, строить детские городки, пирсы, купальню сделаете. Превратите этот участок в маленький духовный городок, в свой «маленький Иерусалим». Поэтому мы очень рады вашему приходу, и это нисколько нас не обременяет.
Даже предвижу, что в этом крае, возможно, (если пришла сюда молодежь) зародится духовный центр, будут круглогодично проходить молодежные мероприятия, появится хорошее отопление, газ проведут. Вы станете регулярно сюда приезжать, проводить свои семинары, слеты.
Как Вы думаете, что в работе с молодыми самое главное?
– Мне трудно судить. Я уже в том возрасте, когда не понимаю многих ваших слов. Но давайте исходить из того, что объединяет православных ребят. Нравственность. Считаю, не обязательно в много молиться, не обязательно, чтобы православный аспект навязывался – надо просто жить честно, открыто и справедливо. Для молодежи важно перенять нравственные основы жизни – это главное достояние и плод всей работы. И не надо делать акцент на Православии. К созидательной работе можно привлекать людей, которые Бога еще не познали, но тянутся к справедливости, к чистоте. Если мы примем их с любовью, возможно, они примут нашу веру.
Насколько знаю, в обители есть воскресная школа. Ребята или воспитатели помогают вам?
– Воскресная школа не так давно открылась. Не было своего помещения, но каждое лето, с самого первого года, мы организовывали детский трудовой лагерь «Пчёлка» и набирали деревенских ребятишек. Поначалу их было немного. Основной частью работы было трудовое послушание: дети очищали село от мусора, облагораживали памятник Героям Советской армии, проводили субботники вокруг храма. Мы детей приучали к труду и приглашали для них очень интересных преподавателей, людей знаковых профессий. С ребятами проводили занятия специалисты МЧС. Показывали спасательные работы, учили обвязке, по канату ребята лазили. Потом привозили поисковых собак – показывали, как ищут в лесу заблудившихся.
Трудовой лагерь «Пчёлка» стал традиционным, его открытия всегда ждут, перед каникулами и взрослые, и дети начинают записываться. И если в первый год мы набрали пятнадцать детей, то сейчас уже до 40 человек доходит, даже из Челябинска приезжают с детьми. Деревенские ребятишки всегда с нами. Сейчас планируем сделать небольшую лыжную базу для них – просто пока не хватает материальных и финансовых сил, нет спортивного оборудования. Но мы уже пригласили постоянного преподавателя, не из монашествующих. Человек опытный, работает с детьми. Деревенских ребятишек мы не оставим.
Беседовал Федор БОБКОВ,
ученик Челябинской православной гимназии,
корреспондент Мастерской юного журналиста при Сергиевском храме Челябинска
В основе материала –
публикация сайта Челябинской митрополии
