Между грехом и искусством: может ли театр быть православным?

Между грехом и искусством: может ли театр быть православным?
19.04.2019

Отношение православных людей к театру обычно колеблется от однозначно негативного («не зря ж святые отцы нас предостерегают от посещения таких зрелищ»), до сдержанного принятия с различными оговорками – мол, если показывают классическую пьесу, где добрый герой получает награду, а зло непременно будет наказано, это лучше, чем смотреть современные сериалы про то, как «хороший» бандит убивает плохого бандита. В последние десятилетия появилось и такое до сих пор непривычное явление, как православный театр. Так могут ли быть театральные подмостки местом миссии, или сам театр – не тот инструмент, которым стоит пользоваться, пусть и с добрыми намерениями?

«Театр усыпляет христианскую жизнь, уничтожает ее, сообщая жизни христиан характер жизни языческой», – наставлял паству праведный Иоанн Кронштадтский. Солидарны с ним были и, скажем, старцы Оптинской пустыни, называя посещение мирянами театра (наряду с чтением романов или увлечением танцами) скрытой духовной опасностью.

«Ты там всё пляшешь. Я… советовал указать тебе басню Крылова „Стрекоза и Муравей“. К тебе она подходит. Та тоже любила Масленицу и не жаловала поста – всё плясала. Говорю это не в укор тебе, а чтобы ты знала настоящее положение вещей и при случае не теряла головы, то есть помнила бы, что за сладостию – расслабление, за мирскою веселостию – скука, за пресыщением – тяжесть и даже болезнь следуют, как тень за телом», – писал, например, в письме к духовной дочери преподобный Антоний (Зерцалов).

Сейчас же, в начале ХХI века, в России получает развитие такой феномен, как православный театр. Как же так, – может задаться вопросом благочестивый читатель, – святые старцы прошлых лет осуждали-осуждали это греховное явление, а сейчас оно искушает верующих, облачившись в церковные одежды?

Давайте же в 2019 году, который в России объявлен президентским указом Годом театра, попробуем понять, что такое православный театр, зачем он нужен, и есть ли в нем что-то пагубное или греховное.

Кому театр,

а кому – «плясания на позорищи»

Прежде всего, надо разобраться, почему пастырям прошлых веков так не нравился театр? Если копнуть вглубь веков, то это искусство, в общем-то, справедливо могло казаться пережитком языческой античной культуры – равно, скажем, как и гладиаторство, и травля диких зверей, и Олимпийские игры. Вот только смертельные бои на аренах ради потехи толпы вместе с убийствами невинных животных уже давно канули в лету – этим «развлечениям» невозможно придать какой-либо «христианский контекст». Олимпийские игры же вместе с театром живут и в современном мире. Сам факт такого «естественного отбора» уже наводит на мысль о том, что эти два явления смогли содержательно переродиться, «выдавив» из себя языческий компонент.

Действительно, тот театр, который вызывал заслуженное неприятие у первых христиан, современный зритель едва ли смог бы понять. Например, все роли, даже женские, исполнялись актерами-мужчинами в масках, а сюжетной основой представлений служили культы языческих божеств, – конечно, последователям Христа никак не могло понравиться подобное. По мере окончательного торжества христианства в позднем античном и раннем средневековом обществе театр стал постепенно расставаться с языческими атрибутами. И расставался с ними он долго: косвенным подтверждением тому служит 51-ое правило Трулльского собора (691 – 692 гг.), запрещающее мирянам под угрозой отлучения от Церкви, а клирикам – извержения из сана «быти смехотворцам, и их зрелищам, такожде и зрелища звериныя творити и плясания на позорищи». Нередко и сейчас эти слова трактуются как однозначный запрет на посещение театра.

В русской традиции духовенство неодобрительно относилось и к «исконным» скоморошеству и балаганным постановкам (тоже не лишенным языческих, только уже славянских корней), и к классическому театру. Только теперь театру доставалось уже не за языческие корни, но за то, что прибыл в Россию «транзитом» через католиков и протестантов. Даже в XIX веке немалую часть театральных деятелей в нашей стране составляли выходцы из дальнего зарубежья, а сами постановки носили характер легких развлекательных водевилей, на основе, опять-таки, как раз весьма сомнительных французских и итальянских «образцов».

Это, конечно, тоже с трудом могло найти понимание у консервативного церковного сообщества, воспринимавшего театр как нечто чуждое русской культуре. Именно такие лишенные ценностного смысла и национального духа в содержании постановки наверняка и держали в уме святые старцы Церкви позапрошлого столетия.

Подводные камни

театральных подмостков

Но те времена давно остались позади. В XXI веке, конечно, было бы архаизмом строить критику театрального искусства на его далеких (и давно утерянных) языческих корнях или том, что в современном виде в Россию он пришел через западный христианский мир. Гораздо интереснее духовные опасности театра и особенно актерства как профессии.

Единственный в России театральный режиссер с богословским образованием Михаил Щепенко среди таких называет две: лицедейство и любоначалие. Лицедейство знакомо каждому человеку, и в мирской суете оно кажется чем-то безобидным или даже полезным: ну кому будет плохо от маленькой лжи? Кто пострадает, если мы ненадолго «поиграем» в любящего отца или супруга, усердного работника или просто вежливого человека? «А актеру уже в силу своей профессии приходится раздваиваться, растраиваться и т.д. У человека может возникнуть ситуация, когда он не знает, кто он. Для актрис это более характерно, чем для актеров: они продолжают играть в жизни Офелию, Дездемону и т.п.», – утверждает Михаил Григорьевич.

Всё это, конечно, создает определенные проблемы для столь необходимой в Православии целостности личности. Но если разобраться, лишиться этого единства может абсолютно любой человек с любой профессией и любыми хобби.

Гораздо более опасно любоначалие – тяга к власти над людьми и наслаждение ею. Казалось бы, актеры (как и певцы или музыканты) – не какие-нибудь тираны или диктаторы. Им не под силу, скажем, развязывать войны и строить концлагеря. Однако деятели культуры и искусства тоже могут превращать людей в безвольную фанатичную массу, становясь теми кумирами, которых, как знает каждый христианин, творить себе нельзя никому.

Молодое вино –

в молодые мехи

Ну и, наконец, может ли быть театр православным? Имеющийся опыт церковно-общественной жизни в новейший ее период однозначно говорит «да». Ярким примером подобного успешного проекта служит московский театр «Живая вода». Начинанию в этом году исполняется уже шестнадцать лет. В далеком 2003-м перед его основателем и бессменным руководителем Ларисой Никулиной, человеком с двумя театральными образованиями, стояла непростая задача: языком искусства, с актерами-профессионалами рассказать обществу о том, что такое Православие.

Спектакли выстраиваются так, что все становятся участниками действа, между актерами и зрителями возникает живое общение. Для постановок сцена как таковая не нужна, и для праздника может служить любая более-менее крупная площадка. Если можно так выразиться, «Живая вода» – не просто православный театр, но театр «православных передвижников», готовых оказаться в любой аудитории.

Репертуар труппы (сейчас в ней играет более 200 артистов) крайне разнообразен. Но все произведения – «живые», посвящены ли они страницам прошлого (например, судьбе Царственных страстотерпцев и близких им людей) или настоящего (простой современной супружеской паре, оказавшейся на грани развода).

То, что театр в любой форме (хотя бы кукольной) способен привлекать внимание подростков, наглядно показал хотя бы первый фестиваль «Рождественский вертеп» в Красноярске. Педагоги воскресных школ тогда в один голос утверждали: если детям младшего возраста интересно своими руками мастерить композицию, то подростков куда больше увлекает сам процесс, сама игра, когда Рождение Спасителя буквально превращалось из евангельских страниц в нечто ощутимое и живое. Выражаясь словами Самого Христа из извечной притчи: «И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое» (Лк. 5:37 – 38).

*

Истинно православный взгляд на театр, как представляется, не осуждает это искусство, но призывает к более ответственному отношению актеров к своему мастерству. Так что хорошо известный библейский призыв «Не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению» (Иак. 3.1) можно смело отнести и к актерам.

Максим РЫЧКОВ,
газеты Красноярской митрополии 
«Православное слово Сибири»